того, что напали на аристократов, так еще и просрали свою форму и оружие? — заорал сержант так, чтобы слышно было всем. — Тупые куски мяса, понимаете, что за это вас убьют? Казнят, а ваши семьи выселят из домов!

Ребята, что-то неразборчиво бормотали. Сержант взял их форму и оружие, выкинул в коридор и приказал:

— Быстро оделись, привели себя в форму! Через минуту проверю, если нет, то отведу к лейтенанту. И поверьте, я костьми лягу, но вас, сук таких, казнят. Совсем уже оборзели в конец, решили мне тут в поезде гоп-стоп устроить!

Военные быстро вскочили, схватили свои пожитки и выбежали за дверь. Сержант выдохнул.

— Сходи погуляй! — сказал он Володе, который был в шоке от всего увиденного, так и стоял с открытым ртом и выпученными глазами.

Мой знакомый вышел, рядом сел Смирнов.

— Послушай, Боря, на стене найди Твердохлебова Самсона Андреевича, скажи, что от меня. Он, может, чем и подсобит тебе там, — сказал чуть тише сержант.

— Спасибо! — поблагодарил я его и за ситуацию с военными, и за совет.

— Будет тебе. Ты мне жизнь спас и перед лейтенантом не сдал. Так что считай, что мы квиты, — он протянул руку, и я пожал ее. — Мне придется тебя закрыть в карцере до прибытия. Сейчас у ребят шок, и они не поняли, что произошло. А как придут в себя, пойдут разбираться. Сильно ты их носом в дерьмо ткнул.

— Пусть приходят! — сказал я. — Добавки хватит на всех.

— Ты не храбрись, вижу, парень ладный, за себя постоять можешь, другим помогаешь. Но и эти придурки не одни придут. А против десятка ружей уже ничего не сделаешь, — по-свойски продолжил сержант.

— А как же нападение на аристократа или его убийство? У них проблем не будет? — не поверил я в то, что они решатся на такое.

— Ты уже попадал к лейтенанту, и, уверен, про тебя уже в дело такого написали. Если десять человек запоют, что пытался отнять оружие у военных, то по закону у них просто не было выбора. Понимаешь? Ну, отправят их на гауптвахту на недельку-другую, а рассказов то будет, что вояки кончили аристократишку. Как прибудет в поезд, зайдет другая группа военных, и они уже ничего не сделают. Ты пойми, я как лучше хочу, да и спокойнее мне будет.

Не ожидал, что Смирнов — нормальный мужик и вояка, со своими закидонами, но ровный. В его словах есть смысл. Согласился, но стоило мне только упомянуть моих знакомых, как сержант сразу ответил:

— Пригляжу я за барышнями и за этим дохлым.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и меня сопроводили до карцера. Еще сутки не прошли, а я уже ввязался во все что только можно. Меня закрыли в металлической коробке, запах никак не смущал. Мучил только один вопрос: «Сколько нам еще ехать?». Очень уж хочется поскорее сойти с этого бронепоезда.

Надеюсь, у папаши туда не дотянутся руки, чтобы мне гадить, чувствую, и без него сложностей будет хватать. Ну, а раз рискнет, то ничего не поделать — убью любого, кто придет за мной.

Так как делать особо нечего, решил попробовать магию. Почувствовал свое вместилище и то, как еле-еле текла магия по каналам. Будто это остатки от того, что у меня появилось после использования голоса бога. Да, так я не повоюю. Сфокусировал на своей ладони энергию.

По телу прошел электрический импульс, скрутило все мышцы. Каналы загорелись, но я не бросал концентрации и продолжал формировать шар. А потом растягивал его разной длинной звуковых волн. Уши заложило, заболела голова.

— Сука… — выдавил я из себя, когда из носа пошла кровь.

Посмотрел на стену и выпустил звуковую пулю. Со свистом она слетела с моей руки и сразу же впечаталась, не оставив даже вмятины.

— Слабо! — сказал я, когда увидел результат.

Но улыбнулся небольшому прогрессу. У меня получилось воспользоваться магией, пусть не так просто и быстро, с крайней степенью боли, но вышло. Жаль, что я ее больше не чувствую.

На этой мысли меня выключило. Не знаю, сколько я был без сознания, но пришел в себя от гудка, длинного и протяжного.

— Вырубите эту дуделку! — сказал я, еще пытаясь понять, где нахожусь и что происходит. Огляделся — по-прежнему в карцере.

Неужели опять нападение монстров? Голова раскалывалась, все тело болело. Я вырубился и просто уперся головой о стену, так и стоял, хорошо, что в дырку не провалился.

— Выпускай из карцеров! — крикнул голос. — Сборщики уже прибыли за мясом.

Ко мне зашли. Охранник выглядел счастливым. Эти придурки решили на меня напасть? Ну, пусть подходят по одному. Сейчас я им устрою прощание с аристократом. Но солдат просто открыл дверь и кивнул на выход. Рядом лежала моя сумка, я прихватил ее и спросил:

— Что происходит? — голова пульсировала, да и этот гудок дико раздражал.

— Добро пожаловать на стену, шпаклевка! — ответил мне военный с ехидной улыбкой.

Глава 9

Военный подтолкнул меня к выходу из карцера. Я ступил в проход, гул стоял дикий. Слова перемешивались в кашу, и непонятно, кто, что говорил. Мы прошли несколько вагонов, пока не уперлись в «змейку» из будущих охранников стены. Юноши, девушки медленно продвигались с вещами в руках.

Разбавляли наши ряды военные где-то через десять пассажиров солдат. Многих лиц я не узнавал. Это и есть те, про кого говорил Смирнов? Военные со станции? Детишки знатно переживали, теплом разгоряченных тел температуру в этой жестяной банке подняли приличную. Парочка дам даже в обморок упали. Как бы ни хотелось побыстрее выйти, мы больше часа выползали из бронепоезда.

На улице было прохладно, хоть тут можно надышаться свежим воздухом. Огляделся: выставлены заслоны, чтобы мы не убежали и продолжали двигаться по строго задуманному маршруту. Через каждые десять метров — военный с автоматом. Точно, как зэки, а не детишки из благородных семей.

Когда этот коридор закончился, мы вышли в огромный ангар. Народу тьма, я крутил головой, чтобы найти знакомые лица. Мешали остальные, которые так же смотрели по сторонам.

Пришли военные и стали расставлять нас в шеренги, пока без какого-либо признака — просто чтобы навести порядок в толпе подростков. Лица у ребят и девчат не самые счастливые, кто-то с бодуна, другая часть только сейчас поняла, где они оказались.

Как же хорошо. Дышал полной грудью, воздух здесь не такой спертый, как был в бронепоезде. Когда все встали ровно, то откуда-то вышел мужик возраста лет пятидесяти с лишним, офицер, если судить по нашивкам, но должность я не смог определить. Он был в фуражке и кителе, лицо уставшее и серьезное. Посмотрел на нас с легким разочарованием.

Потом будто использовали артефакт какой-то, его голос прозвучал рядом, так, если бы он стоял возле меня.

— Юноши и девушки, добро пожаловать на северо-западную часть стены, сибирской зоны! Не знаю, каких историй вы наслушались, но это один из самых безопасных участков.

— Поэтому тут аристократы дохнут пачками? — выкрикнул сзади кто-то весьма недовольный. Я повернулся и увидел паренька, который сидел на корточках, нашивки не обнаружил.

— Дохнут, как вы выразились, — снова заговорил офицер, — везде! На этом участке и на других. Это война за нашу страну! Разница в том, что вы не сразу пойдете за стену, вас сначала обучат, объяснят. Да и первые выходы будут недалеко, так что нечего переживать, слушайте своих сержантов, и все будет хорошо.

Возмущенный паренек сразу заткнулся и встал. Не знаю, как этот мужик услышал его слова. Повисло молчание.

— Прямо сейчас вы получите отметины военных на теле. Этот знак отличия заменит вам присягу. После будете распределены в части и сопровождены. Хочу предупредить сразу: вы уже военные, стали таковыми, как только сели на бронепоезд, и отказаться от отметины теперь не получится. Не создавайте себе сложности в самом начале своего пути. Желаю вам удачи! Все для страны, государя и сибирской зоны! — как лозунг, прозвучали его последние слова.

Мужик удалился, и зашевелились военные. Вышли вперед человек пятьдесят с какими-то медальонами, их сопровождали солдаты с оружием. Сзади снова заворчал тот паренек.

— Смешно, знак отличия. Врите больше, это клятвенная метка! Она заставит нас находиться в пределах части, только дернешься за границу — и смерть. Единственное, куда можно идти без проблем — за стену, но таких дураков нет. Нас, как заключенных, клеймят и надевают ошейники, чтобы не сбежали. Прям знак отличия…

Вот как? А он хорошо осведомлен о том, что будет происходить. Паренек оказался прав. Ко мне